Материалы к Библиографии К. Д. Бальмонта

М. Ю. Бальмонт (г. Шуя)

К. Д. Бальмонт и парижский журнал
«Современные записки»

(реферат с библиографией)

 

25 июня 1920 года Константин Дмитриевич Бальмонт отправился из Советской России в заграничную командировку. В начале августа он прибыл в Париж. Уезжая, Бальмонт, как и многие из невольных беженцев, предполагал, что не навсегда. Надеялся на грядущие перемены в России. Но ожидаемого не произошло, и с марта 1921 года поэт отказывается от советского подданства и объявляет о своем решении остаться во Франции.

Послевоенная Европа была уже не та. Популярность символизма прошла, другими стали жизнь и настроения в обществе, быстро росла инфляция. Источников для существования, кроме творчества и слова, в эмиграции у Бальмонта не было. С первых дней пребывания во Франции приходилось думать о том, чтобы что-то напечатать или издать, и его литературная активность стала значительной. За один только 1921 год увидели свет 6 книг Бальмонта (а всего в эмиграции им было издано 22 книги на русском языке и еще 15 подготовлено к печати). Тогда его еще издавали в Москве – там печатается изборник «Солнечная пряжа». Его книги вышли в эмигрантских издательствах Парижа, Стокгольма и Берлина. Это стихотворные сборники «Светлый час» и написанная почти полностью еще в Москве книга «Дар Земле» (Париж), «Гамаюн» (Стокгольм), переиздание «Сонетов Солнца, меда и Луны» и сборник переводов «Из мировой поэзии» (Берлин). Бальмонт стал активнее писать прозу. В 1923 году берлинское издательство «Огоньки» опубликовало книгу Бальмонта «Воздушный путь», куда вошло 12 рассказов, как дореволюционных, так и новых, написанных в эмиграции. Напечатан также был и его автобиографический роман «Под Новым Серпом». Но получаемых за это денег на жизнь не хватало. Бальмонт старался публиковаться во всех возможных сборниках, журналах, антологиях, альманахах и газетах.

Со второй половины 20-х годов Франция стала крупнейшим издательским центром (около 200 издательств) русской послереволюционной эмиграции. С. Э. Лебедева в своем исследовании «Основные направления литературной полемики русского зарубежья первой волны и их отражение в журнале “Современные записки”» пишет:

«Однако поддерживать постоянный интерес читателя удавалось лишь немногим русским изданиям. <...>  Таким популярным и долговечным стал общественно-политический и литературный журнал «Современные записки». Он вернул в русскую культуру феномен «толстого» журнала – ту самую традицию литературно-общественного издания, которая сыграла значительную роль во всей русской культуре. Журнал был основан как периодический орган партии, члены которой не предполагали отказываться от идеалов своего революционного прошлого, что, так или иначе, наложило отпечаток на всю его историю. В Праге А. Ф. Керенскому на самом высоком уровне пообещали финансовую поддержку и содействие в издательской деятельности – было даже заключено официальное соглашение, которое подписал министр иностранных дел Э. Бенеш. Это финансирование, как и другие мероприятия чешской «акции» по отношению к эмигрантам, осуществлялось из средств вывезенной из России чехословацкими легионерами части государственной золотой казны, которая находилась у адмирала А. В. Колчака. Известно, что партия эсеров имела к этому непосредственное отношение. «Современные записки» начали издаваться пятью правыми эсерами (как писалось – «при ближайшем участии») Н. Д. Авксентьевым, И. И. Бунаковым-Фондаминским, М. В. Вишняком, А. И. Гуковским, В. В. Рудневым (после скорой смерти А. И. Гуковского – четверыми).

Круг интересов редакции быстро вышел за чисто политические рамки. Журнал явился преемником «Грядущей России» – первой неудачной попытки создания в эмиграции «толстого» журнала (вышло всего 2 номера в феврале и апреле 1920 года). Выбор названия нового периодического органа печати свидетельствовал об обращении к опыту журналистики прошлого века (популярные журналы XIX века – «Современник» и «Отечественные записки»). Он задумывался как ежемесячное издание, но в реальности удавалось издавать не более 6 номеров в год, а с 1931-го – всего 2—3 номера в год. Первый номер журнала вышел в ноябре 1920 года. Журнал выходил книжками объемом около 400 страниц при тираже не более 2000 экземпляров. Композиционная структура журнала была трехчленной. Первым шел традиционный для «толстых» журналов художественный (без названия) раздел, состоящий из двух немаркированных частей – проза и поэзия (в этом же разделе – опять без дополнительного деления – публиковалась и (философская) публицистика). Вторым по объему (не всегда) и очередности шел раздел «Культура и жизнь», в состав которого входили статьи на самую разную тематику – политика, философия, экономика, культура и т. д. <...> Третий – последний – раздел назывался «Критика и библиография» и содержал достаточно большое количество обзоров и рецензий на книжные «новинки» как на русском, так и на иностранных языках. Последний 70-й номер журнала вышел в свет в апреле 1940 года, после чего, в связи с немецкой оккупацией Парижа, выпуск был прекращен.

Основная группа издателей и авторов пересекла океан и в 1942 году возобновила издание журнала в Нью-Йорке под названием «Новый журнал». Хотя он считается официальным преемником «Современных записок», но ни по степени популярности, ни по авторитетности, ни по значимости для русской культуры он не сопоставим с прежними «Современными записками».
 С авторами журналу повезло с самого начала: его поддержал уже известный тогда А. Н. Толстой. Его примеру последовали и другие знаменитые русские писатели зарубежья: М. А. Алданов, К. Д. Бальмонт, А. Белый, И. А. Бунин, З. Гиппиус, Б. К. Зайцев, Д. Мережковский, М. А. Осоргин, А. М. Ремизов, И. С. Шмелев и многие другие. Высокому уровню литературного отдела соответствовала и литературная критика, отдел которой в журнале вел М. Цетлин.

Элитный состав авторов позволил журналу задать высокий литературно-художественный уровень. Вопреки обвинениям в «консерватизме», редакторам журнала удавалось привлекать к сотрудничеству самых ярких и талантливых авторов не только среди представителей старшего поколения эмигрантов, но и среди литературных «детей». Большинство литературных дискуссий эмиграции получили свое отражение в издании. Страницы журнала стали местом для литературных баталий по всем основным проблемам русского зарубежья первой волны. Лишь несколько эмигрантских изданий могли составить некоторую конкуренцию «Современным запискам»: это журналы «Воля России» (Прага, 1922—1932), «Иллюстрированная Россия» (Париж, 1924—1939), газеты «Последние новости» (Париж, 1920—1940) и «Возрождение» (Париж, 1926—1940). Самыми непримиримыми литературными противниками «Современных записок» явились «Версты» М. Слонима (Париж, 1926—1928) и «Числа» Н. Оцупа (Париж, 1930—1934). Хотя по художественно-эстетическому уровню, по авторитетности авторов, по значимости высказанных мыслей эти издания вряд ли могли серьезно конкурировать с журналом, но своей оппозицией по ведущим идеологическим, философским и эстетическим вопросам эмиграции они задавали тон, провоцируя «Современные записки» на ведение острых литературных дискуссий.

Отличительной особенностью журнала явилось и то, что журнал самим своим названием, помимо заявки на высокий художественный уровень литературно-критических публикаций, в определенной степени выражал идею продолжения в условиях эмиграции демократических традиций полемики. Страницы журнала предоставлялись авторам, выражающим порой прямо противоположные друг другу позиции, и, что уж совершенно невероятно, в нем всегда находилось место и для главных оппонентов самого журнала. Немало статей в «Современных записках» опубликовал М. Слоним, Д. Святополк-Мирский, П. Милюков, Н. Оцуп – люди, возглавлявшие издания, с которыми журнал вел непримиримые литературные войны. В заявлении «От редакции» [1] первого номера журнала было определено, что издание открывает «широко свои страницы, – устраняя вопрос о принадлежности авторов к той или иной политической группировке, – для всего, что в области ли художественного творчества, научного исследования или искания общественного идеала представляет объективную ценность с точки зрения русской культуры. Редакция полагает, что границы свободы суждения авторов должны быть особенно широки теперь, когда нет ни одной идеологии, которая не нуждалась бы в критической проверке при свете совершающихся грозных мировых событий. Как журнал общественно-политический, «Современные записки», орган внепартийный, намерены проводить ту демократическую программу, которая... была провозглашена и воспринята народами России в мартовские дни 1917 года». По заявлению редакторов журнала, на первый план выдвигалась задача «независимого и непредвзятого суждения о всех явлениях современности с точки зрения широких, очерченных выше, руководящих начал». В основном, задачи, поставленные изначально редакцией журнала, выполнялись. Он превратился, по сути, в литературный и культурный центр, дискуссионный клуб, объединивший все лучшие творческие силы эмиграции» [7].

Нет, наверное, ни одного издания, «редакторы которого бы авторами принимались на ура. И в этом смысле редакторы “Современных записок” были людьми скорее мягкими, по крайней мере, часть из них. И. И. Фондаминский был не просто обходительно-вежливо-мягкий практически со всеми авторами, а так обхаживал их в переписке, что трудно себе представить. Были более жесткие. В. В. Руднев занимал промежуточную позицию, а вот М. В. Вишняк был человек резкий, жесткий, и практически все выбрасывания шли по линии Вишняка. Но тем не менее, окончательное решение принималось коллегиально. И если все были за, то и Вишняк, скрепя сердце, вынужден был идти на уступки» [8].

При журнале существовало одноименное издательство, которое выпустило 35 книг (почти все они были отдельными изданиями произведений, напечатанных в журнале).

На страницах журнала увидели свет как крупнейшие произведения русской литературы XX века, так и многочисленные литературно-критические работы. За время существования «Современных записок» были напечатаны произведения более сорока писателей разных литературных школ, разного характера и степени дарования. Даже выборочный анализ полемических материалов журнала свидетельствует об уникальности его как явления отечественной культуры.

Как и другие эмигрантские издания, журнал «Современные записки» был запрещён в СССР. Тем не менее, номера журнала доставлялись в Кремль с дипломатической почтой. Кроме того, отдельные экземпляры ввозились на территорию СССР нелегально. При этом в переписке эмигрантов журналу соответствовало кодовое слово «Дарья Николаевна» [9].

С «Современными записками» Бальмонт стал сотрудничать с самого первого номера, опубликовав на страницах журнала за период с 1920 по 1937 год в 16 книгах 57 стихотворений и сонетов (8 из которых в составе эссе), повесть «Белая невеста» (№ 7), эссе «Мысли о творчестве» (№ 1 и № 4) и «Русский язык (Воля как основа творчества)» (№ 19). В № 7 он опубликовал также стихи Марины Цветаевой, привезенные с собой из России, а в своем предисловии к публикации стихотворений дал ей такую характеристику: «Наряду с Анной Ахматовой, Марина Цветаева занимает в данное время первенствующее место среди русских поэтесс. Ее своеобразный стих, полная внутренняя свобода, лирическая сила, неподдельная искренность и настоящая женственность настроений – качества, никогда ей не изменяющие» [2]. Кроме того, в двух книгах (№ 13 и № 48) были помещены рецензии: в № 13 – А. Меримкина «Осмысление звука» на книгу Бальмонта «Поэзия как волшебство», а в № 48 – М. Цетлина на книгу «Северное сияние: Стихи о Литве и Руси». В № 61 (11 июля 1936 года) Б. К. Зайцев поместил свою статью «О Бальмонте: (К пятидесятилетию литературной деятельности)». Начиная с № 9 (1922 год) имя Бальмонта печаталось в каждом номере «Современных записок» в традиционном списке авторов.

Отношения Бальмонта с редакцией «Современных записок», однако, не всегда были бесконфликтными. Как следует из воспоминаний М. В. Вишняка, на Бальмонта смотрели как на писателя прошлого, поэта, «перепевшего себя» [3, с. 153]. Его статьи сокращали, и его стихотворения долго дер-жали в портфеле редакции. Бальмонт принимал некоторые факты невнимания к нему как наглость со стороны профанов в поэзии и отвечал соответственно. Писательская активность Бальмонта натолкнулась на неприятие и холодность и в других редакциях, и, несмотря на свою огромную дореволюционную популярность, он теперь зарабатывал мало, страдая от непонимания редакторов и изменившейся публики. Например, в письме от 15 сентября 1921 года к П. Н. Милюкову, главному редактору «Последних новостей», он откровенно говорит о своем тяжелом положении: «Многоуважаемый Павел Николаевич. Мне очень тягостно докучать Вам повторно. Но я прошу Вас, посылая два новых стихотворения, по возможности чаще печатать меня. Я не могу не сказать Вам, что я нахожусь в очень стесненных обстоятельствах. Раньше, кроме Вашей газеты, меня печатали “Воля России” и “Руль”. Теперь они более не печатают меня. “Современные записки” берут у меня лишь минимум из того, что я им даю…» [4].

В 1924 году возник конфликт с «Современными записками» из-за поэмы «В голубых долинах», отвергнутой редакцией без объяснений. Через три года после этого, в 1927 году, стихотворение, посвященное близкому другу Бальмонта в эмиграции, И. С. Шмелеву, редакция просто отложила в сторону («Меня очень поразило отношение редакции “Современных записок” к К. Д. Бальмонту. Стихи его были посвящены мне. Обиду ему я считаю обидой и себе. Но об этом я поговорю особо», – из письма И. С. Шмелева к М. В. Вишняку 22 октября 1927 года [3, с. 761—762]). И наконец, в 1934 году журнал отказался не только от новых стихотворений Бальмонта, но, несмотря на свои обещания, и от стихов его дочери Мирры («юной поэтессы»). На все эти эпизоды Бальмонт бурно и обиженно реагировал. Приведу лишь одно (но полностью) яркое письмо из сохранившихся писем Бальмонта в редакцию – В. В. Рудневу от 19 мая 1934 года: «Многоуважаемый Вадим Викторович, я получил Ваше письмо от 16-го мая, и тон его, к моему сожалению, свидетельствует, что, говоря со мной, Вы, очевидно, не отдаете себе отчета, с кем Вы ведете разговор. Иначе Вы, конечно, не позволили бы себе принять такой развязный тон. Прежде всего, Вы позволяете себе такие слова: “Возражаю против присвоенного Вами почему-то права писать грубости”. Знаете, с одним постоянным собеседником я нередко спорю, мы спорим и, разгорячаясь, говорим иногда резкости друг другу. Так вот мы условились: “Слово «грубый» так неприлично-грубо, что, кто в споре его первый произнесет, он-то и есть грубиян”. Затем Вы говорите изумительные, унижающие здравый смысл, слова “об угрозе (моей), не в первый уже раз повторяемой – выйти из числа сотрудников”. Ваш этот язык – не язык писателя с писателем или редактора с сотрудником, а язык, напоминающий уютный разговор с околоточным надзирателем или собеседование двух боксеров. Надеюсь, ни я, ни Вы к этому разряду человечества не принадлежим. Я никогда никому не произносил никаких угроз, ни по какому случаю, а если действовать, так прямо действовал, хорошо ли, дурно ли. Я не один раз, а два или три раза, просто-напросто говорил Вам, что редакция “Современных записок” (печатая мое имя в своих объявлениях, скажу сейчас, – что конечно, ей приносит пользу) упорно задерживает присылаемые мною ей вещи или вовсе их не печатает и что я хочу не номинального участия в журнале, а фактического, – если же это, для всякого очевидное и законное мое желание не будет удовлетворяться, мне ничего не остается как выйти из числа сотрудников. Тут все честно, честно и очевидно. Кривотолки в таком разговоре могут происходить или из злой воли собеседника (не допускаю ее в Вас, ибо считаю Вас уважительным человеком), или из неумения говорить соответственным положению двух собеседников языком. Да, мы говорим на разных языках. Я писал Вам два последние свои письма с полной доверчивостью и прямотой, как человек к человеку. Вы, в письме от 27-го февраля, написанного в тоне, показавшемся мне дружественным, между прочим, сообщаете: “О стихах, ближе к выходу номера, еще будем говорить в редакции – сейчас все в разъезде”. Послушайте, Вадим Викторович, неужели, на самом деле, Вы просто не понимаете, что, после таких слов, Вы нравственно обязаны были сообщить мне своевременно (не ставя меня в унизительное положение узнающего об этом из газетного объявления), что желание мое видеть присланные мною стихи в ближайшей книге журнала редакцией отвергнуто, и объяснить мне, на каких уважительных причинах эта новая ко мне небрежность постановлена? Вы этого не сделали. Судите же сами, насколько правдиво и серьезно Ваше письмо от 27-го февраля и насколько оно похоже на обычную канцелярскую отписку. Увы, в последнем Вашем письме (в таком тоне это было первым и, конечно, будет последним) Вы пишете мне как городничий к зависящему от него подчиненному. “Присвоенное право”! Вы, по-видимому, и тут не отдаете себе отчета, что Вы произносите слово, которое можно назвать уголовным! За всю мою жизнь никогда и нигде я ничего себе не “присвоил”, а все, что мое, завоевано честным моим трудолюбием и силою моего художественного дара.

Если бы я захотел усвоить Ваш способ речений, я мог бы, иронически усмехнувшись, сказать: “Вся Ваша редакция состоит из самозванцев, присвоивших себе редакторские права и привилегии. Ни один ведь из редакторов не имеет литературного имени. А если одному из них, – на том основании, что он помогает журналу своими деньгами, – даровано печатать в нем свои плохенькие стишки и цензуровать стихи настоящих поэтов, а другой, – на том же основании, – печатает в журнале бесконечные свои дилетантские мнимо-исторические рассуждения кустарного производства, сие счесть надобно вопиющим беззаконием и неправосудным присвоением себе чужих прав и преимуществ”.

Так говорил бы я, если бы хотел подражать в несдержанности языка Вам.

Но всего этого написанного в предыдущем параграфе я не говорю, а лишь даю Вам цветистый пример того, куда может завести несдержанность языка и непонимание, что с писателем непозволительно говорить административным языком.

С истинным почтением К. Бальмонт» [5].

Последняя публикация Бальмонта в «Современных записках» состоялась в № 64 1937 года. В этом же году его последняя книга, «Светослужение», была напечатана в Харбине, а в Москве в государственном издательстве «Художественная литература» тиражом 50000 экземпляров был издан его знаменитый перевод гениальной поэмы Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре» («…мы даем постольку, поскольку он является пока единственным»).

Приложение

Библиография публикаций К. Д. Бальмонта и о нем 
в журнале «Современные записки»

I. 1920. Кн. 1 [ноябрь].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Из ночи («Я от детства жил всегда напевом…»). С. 34—35.

Бальмонт К. Мысли о творчестве. Эпоха Возрождения и заря новой жизни. Романтики. С. 51—64.

В составе статьи сонет о Леонардо да Винчи («Художник с гибким телом леопарда…»).

II. 1920. Кн. 2 [декабрь].

Бальмонт К. Змей: [Венок сонетов] (1) «Я верую во власть и в чару Змея…»; 2) «К бессмертному всегда чрез смелость путь…»; 3) «Смой лик любви, и свой же лик забудь…»; 4) «Из точных черт слагается камея…»; 5) «Незрячий червь пробил всю землю, смея…»; 6) «У первой птицы в крыльях билась жуть»; 7) «Был змеем каждый дух когда-нибудь…»; 8) «Змеина стеблем белая лилея…»; 9) «Поняв запрет, запретное разбей…»; 10) «Не выходи на бой чрезмерно рано…»; 11) «Любя змею, люби и голубей…»; 12) «В одной из птиц есть путь от всех скорбей…»; 13) «Взгляни на круг сапфирный Океана…»; 14) «Чрез каплю воли ты всемирный Змей»; 15) «Я верую во власть и в чару Змея…»). С. 41—55.

III. 1921. Кн. 4 (15 апреля).

Бальмонт К. Мысли о творчестве. 3. Тургенев. С. 285—296.

Содерж.: Творчество И. С. Тургенева. В составе статьи стихотворение («Тургенев – первая влюбленность…»).

IV. 1921. Кн. 5 (5 июня).

Бальмонт К. [Стихотв.:] Встреча: (1) «Тебя я встретил ребенком малым…»; 2) «Потом невестою чужою…»; 3) «Безупречно красивы высокие свечи…»; 4) «От белых лилий над водою…»; 5) «Но ты еще покров наденешь белый…»). С. 94—98.

V. 1921. Кн. 7 (5 октября).

Бальмонт К. Марина Цветаева. С. 92.

Предисловие к публикации стихотворений М. И. Цветаевой.

Бальмонт К. Белая невеста: Повесть. С. 109—129.

VI. 1922. Кн. 9 [начало марта].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Видения родного: Иволга («Как голос женщины, узнавшей свой черед…»); Колодец («Сполна принявши в сердце жало…»); Околдованный (1) «Огулял меня Леший в лесу…»; 2) День ли? Ночь ли? Что же это?...»; 3) «Я узнал, как дышат корни всех растений…»). С. 180—186.

VII. 1922. Кн. 13 (7 декабря).

Бальмонт К. [Стихотв.:] Из новой книги: Прах (I) «Не досягнуть до неба голубого…»; II) «Костры дымятся. Красные. Четыре…»; III) «Быть может, лучший путь – прожить свой день…»). Трицвет (1) «Мне снятся сны, которым нет предела…»; 2) «Палящий зной. Июльский день истомный…»; 3) «Бездонна синь. Вечерняя прохлада…»). С. 116—121.

Меримкин А. Осмысление звука [Рец. на кн.: Бальмонт К.Д. Поэзия как волшебство. М.: Задруга, 1922]. С. 342—349.

VIII. 1923. Кн. 16 (III) [июль].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Созвенность («Все в этом мире изменений…»). С. 139—140.

IX. 1923. Кн. 17 (IV—V) [осень].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Полюс (1) «Полнеба в плотном пламени шафрана…»; 2) «Колдует желтым цветом тишина…»; 3) «Последний мир и первый миг – слиянье…»; 4) «Когда ж дотла растратит вышина…»). С. 111—114.

X. 1924. Кн. 19 [конец марта].

Бальмонт К. Русский язык (Воля как основа творчества): [Эссе]. С. 206—233.

Эссе содержит стихотворения Бальмонта: цикл «Моё – ей»: (1) «Приветствую тебя, старинный крепкий стих…»; 2) «Я видел много чаровниц…»; 3) «Как мертвый, восстающий из гробниц…»; 4) «Игрою тонкого тканья…») (с. 206—207), сонет «Гонимым» («Защита слова Ъ, о, твердый знак…») (с. 230) и стихотворение «Птицы» («Знающий счастье и боль…») (с. 233).

XI. 1924. Кн. 22 [середина декабря].

Бальмонт К. Из книги «В раздвинутой дали»: [Стихотв.:] Заветная рифма («Не Пушкин, за ямбами певший хореи…»); Русский язык («Язык, великолепный наш язык…»); Отчего? («Отчего, хоть нежен Фет…»). С. 174—179.

XII. 1927. Кн. 31 [21 апреля].

Бальмонт К. Из книги «В раздвинутой дали»: [Стихотв.:] Дремота («Задремал мой единственный сад…»); Туда, туда («Туда, туда в простор необозримости…»); Море («Из рыбьего блеска, из рыбьих чешуек, незримой иглою их сшив…»). С. 248—250.

XIII. 1931. Кн. 47 [конец сентября].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Вода златая («Бьется маятник, качая…»). С. 229—231.

XIV. 1932. Кн. 48 [20 января].

Цетлин М.О. [Рец. на кн.:] Бальмонт К.Д. Северное сияние: Стихи о Литве и Руси. Париж: Родник, 1931. С. 483—484.

XV. 1933. Кн. 51 [середина февраля].

Бальмонт К. [Стихотв.:] 1. Сквозная сеть («Дохнуть в напев порывным ветром, полным длительности…»); 2. Я люблю тебя («Я люблю тебя больше, чем Море, и Небо, и Пение…»). С. 178—179.

XVI. 1934. Кн. 54 [вторая половина января].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Воскуряющиеся («Когда весна…»). С. 187.

XVII. 1936. Кн. 61 [11 июля].

Зайцев Б.К. О Бальмонте: (К пятидесятилетию литературной деятельности). С. 185—190.

XVIII. 1937. Кн. 64 [вторая половина сентября].

Бальмонт К. [Стихотв.:] Сон наяву («Расколебленные бурею ночною…»); Всходящий дым («Всходящий дым уводит душу…»). С. 151—153. [6].

Примечания

1. Современные записки: Общественно-политический и литературный журнал. Репринтное комментированное издание: В 70 т. Т. 1 / Под ред. М. Н. Виролайнен, С. В. Куликова. СПб.: Издательский дом «Петрополис», 2010. С. 23—24.

2. Цветаева М. К. Бальмонт // Современные записки: Общественно-политический и литературный журнал. Кн. 7. Париж, 1921. С. 92.

3. «Современные записки» (Париж, 1920—1940). Из архива редакции / Под ред. О. Коростелева и М. Шрубы. Т. 2. М.: Новое литературное обозрение, 2012.

4. Новый журнал: кн. 214 / Гл. ред. Ю. Кашкаров. Нью-Йорк, 1999. С. 160—161.

5. Где мой дом: Стихотворения, худож. проза, статьи, очерки, письма / Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М.: Республика, 1992. С. 409—411.

6. Вокруг редакционного архива «Современных записок» (Париж, 1920—1940): Сб. ст. и материалов / Под ред. О. Коростелева и М. Шрубы. М.: Новое литературное обозрение, 2010. C. 298—449.

Основные направления литературной полемики русского зарубежья первой волны и их отражение в журнале «Современные записки»: дисс. ... канд. филол. наук: 10.01.01. Москва, 2007. Введение цитируется по: URL: http://www.dslib.net/russkaja-literatura/osnovnye-napravlenija-literaturnoj-polemiki-russkogo-zarubezhja-pervoj-volny-i-ih.html (состояние на 30.10.2012).

Бенефис «Современных записок». URL: http://www.svobodanews.ru/content/transcript/2182979.html (состояние на 30.10.2012).

9. URL: http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A1%D0%BE%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D0%B5_%D0%B7%D0%B0%D0%BF%D0%B8%D1%81%D0%BA%D0%B8 (состояние на 30.10.2012).

 

© М. Ю. Бальмонт, 2012

Бальмонт Михаил Юрьевич, правнучатый племянник К. Д. Бальмонта, лауреат Всероссийской литературной премии имени К. Д. Бальмонта.