П. С. Дубровский, С.П. Дубровский (Шуя)

ПРООБРАЗ МАРКЕТИНГОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ
В ОФЕНСКОЙ ТОРГОВЛЕ

По наблюдениям исследователей, занимающихся историей рыночной экономики, тип бродячего торговца-разносчика, каковым по сути являлся офеня, всегда распространялся там, где в рыночной экономике наблюдались «пустоты», то есть отсутствие развитых механизмов торговли. Заполняя эти «пустоты», торговцы-разносчики в XVII— XIX вв. начали появляться повсюду, но особенно это было характерно для России, где офени заняли почти все «сегментные ниши» в розничной торговле, – сюда можно отнести офеней (коробейников, ходебщиков) следующих «специализаций»: картинщиков, книгонош, иконщиков, старинщиков и ряд других типов бродячих торговцев вразнос.

Одним из наиболее массовых представителей этой «народной профессии» являлся суздальский офеня, бродячий торговец иконами в розницу. Как правило, массовая «расхожая» крестьянская икона писалась сельскими иконописцами, чтобы «жить и питаться» [1, с.315].

Значит, для сбыта икон необходимы были деятельные помощники – торговцы и комиссионеры. Именно эти две профессии совмещали в своем лице офени, выступая посредниками в мире суздальского иконного дела. Размах этой торговли был настолько велик, что иконы продавались даже за пределами Российской Империи. В частности, исследователи свидетельствуют о вывозе «суздальских писем» за границу уже в XIX – начале XX в. Н. П. Кондаков на основании очевидных данных отмечал, что главные пункты сбора икон Палеха, Холуя и Мстеры – «южная и восточная Россия, ранее также Румыния и Балканский полуостров» [2, с.32]. Иконы, провозимые офенями, как правило, не отличались особой изощренностью стиля и качеством работы, но, с другой стороны, дешево продавать их также не было смысла. Поэтому офени, как правило, заранее выбирали и готовили свой будущий «сегмент рынка», ориентируясь на запросы и интересы той группы населения, куда они отправлялись. Неоднократно отмечалось, что проездные документы и бумагу на право торговли офеня оформлял на небольшую партию недорогих расхожих икон официального, одобренного Священным Синодом, Никонианского благочестия, что обходилось дешевле и не вызывало подозрений у полиции. Тогда как на Севере, за Уралом и в европейских погостах пользовались спросом иконы старообрядческого, дониконианского благочестия, торговля которыми официально была запрещена. Поэтому офеня мог везти с собой 5—10 икон новоправославных и 50—100 старообрядческих, ориентируясь опять же на особенности староверческого «согласия».

Нельзя не упомянуть и о «маркетинговых» методах ведения торговли офенями. Сегодня, входя в рыночную экономику, мы часто сетуем на то, что нас обманывают как в государственной, так и в частной торговле, ссылаясь на «сложности переходного периода» и нечистоплотность торговцев. Однако даже сегодня редко можно столкнуться с тем вероломством, каковое было присуще офеням-иконщикам ради увеличения оборота и повышения прибыли. Н. Лесков в своей работе «Адописные иконы» приводит следующий пример. «Ради увеличения сбыта, один иконщик заказывает так называемые подделки “под древность” с чертиками на грунте (левкасе. – Прим. авт.) и, набрав такого товара, едет и распродает иконы с чертиками, а следом за ним вскоре непременно по тем же местам, которые он только что снабдил своими иконами, едет другой иконщик, состоящий с первым в плутовской сделке; но у этого уже все иконы без чертиков. Приехав в село, следующий за первым второй плут предлагает свой товар, но ему отвечают, что “уже накупились”; тогда он просит показать ему, “чем накупились”, и, зная, где искать потайных чертиков, объявляет, что это у них иконы “не христианские, а адописные”, и в подкрепление своих слов тут же сколупывает на иконе, проданной его предшественником, краску и открывает изумленным крестьянам дьяволенков по всем их иконам. Крестьяне бывают по этому случаю в большом ужасе и отдают этому пройдохе все свои “адописные” иконы, на которых открыты чертики, чтобы только увез их подальше, а у него покупают или обменивают себе другие, на которых такого сюрприза для себя не ожидают» [3, с.1]. Как правило, подновив полученные «адописные» иконы, предприимчивый пройдоха продавал их снова, договариваясь о следующем «торговом обороте» с напарником. Вообще, мотив «переодевания» офени-старинщика, постоянной смены своего лица – устойчивый мотив в его «деле», в котором благочестие соседствует с обманом и плутовством и является естественным его состоянием. Офеня ради своей выгоды мог запросто сменить светский костюм на рясу чернеца-старовера (рис. 1), отрастить или подстричь бороду и волосы по требованию «согласия», что позволяло войти в доверие и часто выгодно обменять свой товар на старинные, даже византийские образа. Таким образом преуспевший на блуднях офеня часто становился зажиточным человеком. Он покупал или строил новый, чистый дом, в котором стремился устроить те нововведения, которые видел в своих путешествиях. Одевались офени также отлично от крестьян – особенно это было заметно в городе. Например, холуйский офеня-иконщик покупал дорогую светскую одежду, но высшим шиком считался шелковый азиатский халат, который офеня рассматривал «самым передовым франтовством в мире. Этот халат – восточный, на вате. Выходивший на прогулку офеня надевал его поверх черных панталон, галстука и жилета с часами и бронзовой цепочкой» [4, с.287]. Таким можно нарисовать типичный портрет преуспевающего торговца вразнос из среды холуйских или мстерских крестьян-предпринимателей – офеней. Палешане в XIX – начале XX в. офенством, как правило, уже не занимались.

Исследователь и этнограф И. Пантюхов, в своем описании селения Холуй, пишет следующее: «Будучи самой зажиточною частью населения, офени вместе с тем и самые развитые. Они, с небольшим исключением, все грамотны. <...> Хотя в списке населенных мест Владимирской губернии число офеней показано всего 5000, но, по обеим сторонам дороги от Вязников через Мстеру, Холуй до Палеха, на протяжении 75 верст живут офени. Из 545 населенных мест Вязниковского уезда по крайней мере в 200-х большая часть взрослого мужского населения занимаются торговлею» [5, с.87]. Согласно сохранившимся печатным источникам, офеня-бижутерщик, офеня-книжник или офеня-иконщик мог выглядеть так, как изображено на рисунках 1—2.

В частности, на первом рисунке с гравюры 1831 года, приведенной О. Ю. Тарасовым, изображен чернец-старовер в коптыре (особом головном уборе. – Прим. авт.). Действительно, переодевшийся офеня-иконщик, торгующий «адописными» или староверческими иконами, мог выглядеть именно таким образом. На втором рисунке приводится лубок конца XIX века с изображением торговца-офени, каковым мог быть и офеня-иконщик, торгующий в светской среде. В повседневной жизни офени воспринимались замкнутой кастой и выдерживали замкнутую линию поведения. В частности, в 1843 г. «Владимирские губернские ведомости» сообщали, что в Суздальском округе «живут и отсюда расходятся по всем краям России деятельные и ловкие промышленники, известные везде под именем офеней» [7].

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. Т. 2.

2. Кондаков Н.П. Современное положение русской народной иконописи // ПДПИ. Т. CXXXIX. СПб.,1901.

3. Лесков Н. Адописные иконы // «Русский мир». СПб., 1873. № 192.

4. Безобразов В.П. Из путевых записок // Русский вестник. 1861. Т. 34.

5. Пожарский юбилейный альманах: К 460-летию первого письменного упоминания села Холуй / Ред.-сост. А. Е. Лихачев. Иваново, 2007. Вып. 3.

6. Тарасов О.Ю. Икона и благочестие: очерки иконного дела в императорской России. М., 1995.

7. Владимирские губернские ведомости. 1843. № 21.

 

 

© Дубровский П.С., Дубровский С.П., 2008

П. С. Дубровский, С. П. Дубровский (Шуя)ПРООБРАЗ МАРКЕТИНГОВОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ В ОФЕНСКОЙ ТОРГОВЛЕПо наблюдениям исследователей, занимающихся историей рыночной экономики, тип бродячего торговца-разносчика, каковым по сути являлся офеня, всегда распространялся там, где в рыночной экономике наблюдались «пустоты», то есть отсутствие развитых механизмов торговли. Заполняя эти «пустоты», торговцы-разносчики в XVII— XIX вв. начали появляться повсюду, но особенно это было характерно для России, где офени заняли почти все «сегментные ниши» в розничной торговле, – сюда можно отнести офеней (коробейников, ходебщиков) следующих «специализаций»: картинщиков, книгонош, иконщиков, старинщиков и ряд других типов бродячих торговцев вразнос.Одним из наиболее массовых представителей этой «народной профессии» являлся суздальский офеня, бродячий торговец иконами в розницу. Как правило, массовая «расхожая» крестьянская икона писалась сельскими иконописцами, чтобы «жить и питаться» [1, с. 315].Значит, для сбыта икон необходимы были деятельные помощники – торговцы и комиссионеры. Именно эти две профессии совмещали в своем лице офени, выступая посредниками в мире суздальского иконного дела. Размах этой торговли был настолько велик, что иконы продавались даже за пределами Российской Империи. В частности, исследователи свидетельствуют о вывозе «суздальских писем» за границу уже в XIX – начале XX в. Н. П. Кондаков на основании очевидных данных отмечал, что главные пункты сбора икон Палеха, Холуя и Мстеры – «южная и восточная Россия, ранее также Румыния и Балканский полуостров» [2, с. 32]. Иконы, провозимые офенями, как правило, не отличались особой изощренностью стиля и качеством работы, но, с другой стороны, дешево продавать их также не было смысла. Поэтому офени, как правило, заранее выбирали и готовили свой будущий «сегмент рынка», ориентируясь на запросы и интересы той группы населения, куда они отправлялись. Неоднократно отмечалось, что проездные документы и бумагу на право торговли офеня оформлял на небольшую партию недорогих расхожих икон официального, одобренного Священным Синодом, Никонианского благочестия, что обходилось дешевле и не вызывало подозрений у полиции. Тогда как на Севере, за Уралом и в европейских погостах пользовались спросом иконы старообрядческого, дониконианского благочестия, торговля которыми официально была запрещена. Поэтому офеня мог везти с собой 5—10 икон новоправославных и 50—100 старообрядческих, ориентируясь опять же на особенности староверческого «согласия».Нельзя не упомянуть и о «маркетинговых» методах ведения торговли офенями. Сегодня, входя в рыночную экономику, мы часто сетуем на то, что нас обманывают как в государственной, так и в частной торговле, ссылаясь на «сложности переходного периода» и нечистоплотность торговцев. Однако даже сегодня редко можно столкнуться с тем вероломством, каковое было присуще офеням-иконщикам ради увеличения оборота и повышения прибыли. Н. Лесков в своей работе «Адописные иконы» приводит следующий пример. «Ради увеличения сбыта, один иконщик заказывает так называемые подделки “под древность” с чертиками на грунте (левкасе. – Прим. авт.) и, набрав такого товара, едет и распродает иконы с чертиками, а следом за ним вскоре непременно по тем же местам, которые он только что снабдил своими иконами, едет другой иконщик, состоящий с первым в плутовской сделке; но у этого уже все иконы без чертиков. Приехав в село, следующий за первым второй плут предлагает свой товар, но ему отвечают, что “уже накупились”; тогда он просит показать ему, “чем накупились”, и, зная, где искать потайных чертиков, объявляет, что это у них иконы “не христианские, а адописные”, и в подкрепление своих слов тут же сколупывает на иконе, проданной его предшественником, краску и открывает изумленным крестьянам дьяволенков по всем их иконам. Крестьяне бывают по этому случаю в большом ужасе и отдают этому пройдохе все свои “адописные” иконы, на которых открыты чертики, чтобы только увез их подальше, а у него покупают или обменивают себе другие, на которых такого сюрприза для себя не ожидают» [3, с. 1]. Как правило, подновив полученные «адописные» иконы, предприимчивый пройдоха продавал их снова, договариваясь о следующем «торговом обороте» с напарником. Вообще, мотив «переодевания» офени-старинщика, постоянной смены своего лица – устойчивый мотив в его «деле», в котором благочестие соседствует с обманом и плутовством и является естественным его состоянием. Офеня ради своей выгоды мог запросто сменить светский костюм на рясу чернеца-старовера (рис. 1), отрастить или подстричь бороду и волосы по требованию «согласия», что позволяло войти в доверие и часто выгодно обменять свой товар на старинные, даже византийские образа. Таким образом преуспевший на блуднях офеня часто становился зажиточным человеком. Он покупал или строил новый, чистый дом, в котором стремился устроить те нововведения, которые видел в своих путешествиях. Одевались офени также отлично от крестьян – особенно это было заметно в городе. Например, холуйский офеня-иконщик покупал дорогую светскую одежду, но высшим шиком считался шелковый азиатский халат, который офеня рассматривал «самым передовым франтовством в мире. Этот халат – восточный, на вате. Выходивший на прогулку офеня надевал его поверх черных панталон, галстука и жилета с часами и бронзовой цепочкой» [4, с. 287]. Таким можно нарисовать типичный портрет преуспевающего торговца вразнос из среды холуйских или мстерских крестьян-предпринимателей – офеней. Палешане в XIX – начале XX в. офенством, как правило, уже не занимались.Исследователь и этнограф И. Пантюхов, в своем описании селения Холуй, пишет следующее: «Будучи самой зажиточною частью населения, офени вместе с тем и самые развитые. Они, с небольшим исключением, все грамотны. <...> Хотя в списке населенных мест Владимирской губернии число офеней показано всего 5000, но, по обеим сторонам дороги от Вязников через Мстеру, Холуй до Палеха, на протяжении 75 верст живут офени. Из 545 населенных мест Вязниковского уезда по крайней мере в 200-х большая часть взрослого мужского населения занимаются торговлею» [5, с. 87]. Согласно сохранившимся печатным источникам, офеня-бижутерщик, офеня-книжник или офеня-иконщик мог выглядеть так, как изображено на рисунках 1—2.В частности, на первом рисунке с гравюры 1831 года, приведенной О. Ю. Тарасовым, изображен чернец-старовер в коптыре (особом головном уборе. – Прим. авт.). Действительно, переодевшийся офеня-иконщик, торгующий «адописными» или староверческими иконами, мог выглядеть именно таким образом. На втором рисунке приводится лубок конца XIX века с изображением торговца-офени, каковым мог быть и офеня-иконщик, торгующий в светской среде. В повседневной жизни офени воспринимались замкнутой кастой и выдерживали замкнутую линию поведения. В частности, в 1843 г. «Владимирские губернские ведомости» сообщали, что в Суздальском округе «живут и отсюда расходятся по всем краям России деятельные и ловкие промышленники, известные везде под именем офеней» [7].ПРИМЕЧАНИЯ1. Стоглав // Российское законодательство X—XX веков. Законодательство периода образования и укрепления Русского централизованного государства. М., 1985. Т. 2.2. Кондаков Н.П. Современное положение русской народной иконописи // ПДПИ. Т. CXXXIX. СПб.,1901.3. Лесков Н. Адописные иконы // «Русский мир». СПб., 1873. № 192.4. Безобразов В.П. Из путевых записок // Русский вестник. 1861. Т. 34.5. Пожарский юбилейный альманах: К 460-летию первого письменного упоминания села Холуй / Ред.-сост. А. Е. Лихачев. Иваново, 2007. Вып. 3. 6. Тарасов О.Ю. Икона и благочестие: очерки иконного дела в императорской России. М., 1995.7. Владимирские губернские ведомости. 1843. № 21.


При использовании материалов сайта в газетах, журналах и других печатных изданиях обязательно указание первоисточника;
при перепечатке в интернете – обязательна прямая ссылка на сайт http://yepisheva.ru © 2014