Отблески рая: эссе, стихотворения, интервью / авт.-сост. монахиня Софрония (Алексеева); предисл. игумена Антония (Логинова). — Иваново: Издатель Ольга Епишева, 2016. — 334 с., ил.
ISBN 978-5-904004-58-3
В настоящем издании автор-составитель монахиня Софрония (Алексеева) пытается осмыслить значение и роль духовной темы в русской поэзии XIX — начала XXI века и в жизни современного человека.
Первая часть книги построена в форме тематических авторских публикаций с поэтическими подборками стихов, созданных классиками русской литературы (Ю. Жадовская, М. Цветаева, М. Петровых, И. Бродский и др.) и нашими современниками.
(Героями двух очерков являются европейские мастера слова Г. Гессе и Р. М. Рильке.) Во второй части — «Прямая речь» — собраны интервью разных лет на тему духовной поэзии. Героями их стали известные деятели культуры и творческие личности, юристы и учёные.
Цветные фотографии не только иллюстрируют публикации, но и передают общее настроение книги.
Материалы книги ранее были опубликованы в газете «Дорога к храму», а также несколько статей — в изданиях «Лампада», «Дамаскин», «Фома».
ВМЕСТО ПРЕДИСЛОВИЯ
ДУХ ДЫШИТ, ГДЕ ХОЧЕТ
Цвет, звук и движение, линии и их пересечение суть
природные основы выражений великого дара от Бога
человеку. Вместе с тем выражения эти становятся пос-
редниками между творцом и воспринимающими его творение
нашими органами чувств — зрением и слухом. Но кроме того,
существует ещё одна основа творческого выражения и посред-
ничества — человеческое слово. И хотя проявлять себя оно мо-
жет как в звуках, так и в начертании знаков, но воспринимает-
ся слово нашим разумом как непосредственное орудие мысли.
И даже когда мы пытаемся уяснить для кого-то, а подчас и для
самих себя смысл или воздействие на душу, например, музы-
кального или живописного произведения, то и тогда прибега-
ем к словам.
Однако существует также причастная иногда к человеческо-
му творчеству основа, которая надстоит над всеми другими его
основами, как материальными, так и душевными. Мы называ-
ем эту основу духом, а выражение и восприятие её в творчест-
ве — соответственно духовностью или одухотворённостью.
Да, к сожалению, слово «духовность» в светском лекси-
коне на сегодня так же вульгаризировано, как и слово «лю-
бовь». Какие только понятия в него не втискиваются: от вне-
шней красивости до способности читать книги. «Что-то
очень часто мы, — предупреждал наш выдающийся филолог
С. С. Аверинцев, — стали употреблять слово “духовный” — а
ведь в русском языке это слово очень строгое, и, если мы вос-
принимаем его смысл в полную силу, оно само собой располага-
ет и даже принуждает к строгости. Давным-давно написано:
“За всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они от-
вет в День Суда” (Мф. 12, 36)».
Для религиозного человека несомненно, что духом в вы-
сшем смысле допустимо назвать лишь Божественную силу, а
человеческую способность её воспринимать, в первую очередь,
нашим нематериальным сердцем — духовностью. Духами так-
же иногда называют ангелов света, а духами тёмными, нечис-
тыми — ангелов падших, демонов. Да, есть дух и у человека —
как его высшая природа, призванная непосредственно общать-
ся с духом Божиим.
Как словами объяснить, что такое Божественный дух? И
как его почувствовать, как отличить его от чего-то другого,
действующего на человеческую душу? Увы, здесь нет точных
определений, и быть их не может, поелику не существует ни со
стороны рассудка, ни со стороны наших пяти органов чувств
никаких прямых его восприятий: одни лишь косвенные. Иисус
Христос не раз пытался дать людям в притчах образы воздейс-
твия Божественного духа, называемого также благодатью, че-
рез нечто доступное их чувственному сознанию: хлеб небесный,
вода живая, огонь, свет наиценнейшая жемчужина. Но это все-
го лишь образы. А тем не менее, именно святой благодатный
дух — самое главное в нашей жизни, ибо, будучи исходящей от
Бога силой, он сообщает и умножает на земле жизнь.
В своей Сущности Бог непостижим, но для человеческого
сознания Он открывается именно как дух: «Бог есть дух, и пок-
лоняющиеся Ему должны поклоняться в духе и истине» (Ин.
4, 24). Поэтому православные богословы предлагают разли-
чать в библейских текстах фрагменты, где под словосочетани-
ем «Святой Дух» понимается третье Лицо Пресвятой Троицы
(пишется с прописных букв), а где речь идёт о благодати (пи-
шется строчными буквами).
Новый Завет, Завет Любви возвещает истину о том, что
путь исполнения заповедей Божиих в их внутреннем содер-
жании — очищении сердца от всех греховных и пустых мыс-
лей, желаний и чувств — постепенно приводит к познанию
Бога: «Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят» (Мф.
5, 8). Той же цели служат церковные богослужения, традиции
Священного Предания и аскетические предписания. Человек
начинает постепенно всё сильнее чувствовать в своём существе
дыхание благодатного духа. Всё яснее здесь на земле начинает
он различать отблески рая, да и вообще хоть и смутно, но всё
же представлять, в какой стороне он находится и как до него
добираться. Это дыхание, эта отличная всех земных сокровищ
жемчужина царствия Божиего всё больше и больше увлекает
к себе человеческую мысль и желание, тем самым всё сильнее и
глубже исполняется главная заповедь любви к Богу. А «Бога, —
по словам преподобного Серафима Саровского, — невозможно
любить, не зная Его». Но знают, что такое благодатный дух, не
только опытные христианские аскеты и подвижники, но и не-
которые простые благочестивые миряне. Не раз я слышал от
пожилых прихожанок примерно такие слова: ой, вышла сегод-
ня после службы из церкви — прямо как на крыльях летела, а
потом эта проклятая наша болтовня и пересуды, — тут же на-
земь грохнулась.
И вот теперь естественный, закономерный для многих мыс-
лящих христиан вопрос: а только ли церковь в её священно-ор-
ганизационном понимании, с её веками отработанными при-
ёмами и нормами способна открыть душе человека отблески
рая? В первую очередь, здесь речь идёт о светской культуре и,
в частности, о художественном творчестве. Как оказывается,
воцерковлённые православные решают такого рода вопрос для
себя по-разному. Некоторые из них с положительным знаком
принимают чуть ли не все проявления сколько-нибудь одарён-
ного творчества. Противоположный край занимают настаива-
ющие на том, что всё подобное вне церковной ограды — не что
иное, как порождение и козни сатаны, от которых православ-
ному христианину подобает, открещиваясь, бежать как можно
дальше.
В связи с этим хочется привести краткий фрагмент из жиз-
неописания архимандрита Зосимы (в схиме Захарии), живше-
го в Москве в 1930-х — начале 1940-х годов. Однажды на па-
ломническом пути в Оптину пустынь услышал он о том, что
известный духовник преподобный Макарий Оптинский еже-
дневно исполнял на монастырской фисгармонии произведения
протестанта И.-С. Баха. Притом исполнял так, что у многих
слушателей невольно текли слёзы. Эдакое сведенье настоль-
ко обескуражило ещё сравнительно юного подвижника, что он
решил повернуть обратно. А ночью ему явилась Богородица и
сказала, что Макарий свят, и чтобы он шёл, куда шёл.
Другой фрагмент. Более позднему оптинскому старцу, пре-
подобному Нектарию передали, что его разрешения на приезд
в Оптину пустынь просит Анна Ахматова. Он встал на молит-
ву, после чего произнёс слова, какие из уст монаха вряд ли ус-
лышишь в адрес даже очень почитаемых, но при этом ещё не
отошедших в иной мир старцев: «Достойна и праведна есть,
пусть приезжает».
Игумен Антоний (Логинов)
© Монахиня Софрония (Алексеева), 2016
© Оригинал-макет. Колёскина Е. А., 2016
УДК 821.161.1-1 (082) + 271.22(470+571)
ББК 84(2 Рос=Рус) + 87.8