М. А. Добровольская
(Государственный Эрмитаж)

ДВА ПАМЯТНИКА ФАЛЕРИСТИКИ XVIII В.
ИЗ КОЛЛЕКЦИИ Д. Г. БУРЫЛИНА
В СОБРАНИИ ОНГЭ

В 1937 г. из Музейного фонда Государственного Эрмитажа в Отдел нумизматики поступила масонская коллекция Ивановского областного краеведческого музея, как в дальнейшем выяснилось, собранная иваново-вознесенским фабрикантом, меценатом и известным коллекционером Д. Г. Бурылиным (1852—1924). При научной обработке коллекции, насчитывающей более тысячи предметов, было выявлено несколько явных подделок, а также 6 предметов, не имеющих отношения к масонству. Среди них был крест ручной работы прусской формы с шариками на концах на длинной шейной ленте с вставленной в него серебряной отчеканенной медалью, на лицевой стороне которой в окружении лаврового венка под королевской короной помещен вензель из трех букв «SAR» – Stanislaus Augustus Rex (польский король Станислав Август Понятовский, правил в 1764—1795 гг.) На обороте медали в дубовом венке в три строки латинская надпись: «Diligentiae», т. е. «прилежанию», указывающая на то, что награда связана с образованием¹.

Известно, что Станислав Август большое внимание уделял наукам и искусству, а также образованию юношества. Именно в Польше возникло первое министерство просвещения, носившее название Эдукационной комиссии. Рассматриваемая медаль была учреждена в 1767 г. и предназначалась для воспитанников Варшавского кадетского корпуса, основанного Понятовским за два года до этого для обучения военному делу двухсот юношей из шляхетских семей. Ежегодно присутствуя на экзаменах, король лично раздавал ученикам разных классов золотые и серебряные медали, которые носились на левой стороне груди на голубой или красной ленте.

Подобный вид поощрений был распространен на варшавские гимназии, а затем гимназии и сельские начальные школы Польши и Литвы. С 1786 г. в гимназии направляли по одной золотой и две серебряные медали, а в начальные сельские школы – по две серебряные. В Варшаве медали продолжал раздавать король лично, а в других городах и провинции это делали ксендзы или представители местной администрации или земства. Как сами экзамены, так и раздача наград происходили в торжественной обстановке в присутствии родителей учеников и именитых граждан. Газеты печатали отчеты о праздниках с перечнем фамилий награжденных².

Вероятно, медаль из коллекции Д. Г. Бурылина получила вызолоченную орденоподобную оправу как признание высокого значения этой ученической награды.

В собрании польских медалей ОНГЭ хранятся две серебряные медали «Diligentiae» и две бронзовые, очевидно новоделы. Они внесены в каталог как кадетские медали со ссылкой на труд Рачинского, издававшийся в 1838—1843 гг., где эта медаль фигурирует с таким определением³. Позднее в работе Т. Липинского, посвященной добавлениям и поправкам к труду Е. Рачинского, сообщается о расширении сферы награждения этой медалью. В труде Х. Садовского об орденах и почетных знаках Польши, издававшемся в Варшаве в 1903—1907 гг., автор приводит любопытные архивные документы и газетные сообщения, касающиеся раздачи медалей ученикам. Он также сообщает, что медали чеканились на Варшавском монетном дворе и штемпели для них резал Ян Филипп Хольцхейзер, известный саксонский медальер, придворный гравер Станислава Августа. Эту точку зрения на авторство медали не оспаривает и польский ученый из Вроцлава доктор А. Венцек, исследователь творчества Я. Ф. Хольцхейзера, опубликовавший в 1993 г. монографию, посвященную этому медальеру⁴.

Традиция награждения медалями «Diligentiae» сохранялась в начале XIX в. в учебных заведениях Виленского учебного округа⁵.

Второй знак был определен при просмотре описаний знаков периода Великой французской революции в каталоге музея Парижского монетного двора⁶. Оказалось, что одно из них совпадает с овальным знаком бурылинской коллекции, выполненным из золоченой бронзы, в центральной части которого на выпуклом кружке синей эмали белыми буквами нанесена надпись: «La loi» (закон). Кружок с надписью обрамлен расходящимися от него лучами⁷. Согласно приведенному в упомянутом каталоге определению, этот знак был установлен в декабре 1791 г. и просуществовал до апреля 1793 г.; его надевали военные судьи при исполнении ими служебных обязанностей. Знак носили на груди на трехцветной ленте.

Необходимо отметить, что этот знак не был представлен в альбомах, выпущенных в начале XIX в. во Франции и посвященных обзору памятников нумизматики периода революции⁸.

В небольшую, но состоящую из подлинных редкостей коллекцию знаков революционной Франции был включен еще один раритет.

Примечания

¹ ОНГЭ. Инв. № ИО-25192. Размер: 73х68 мм. Вес – 38,64. – См. фото на цветных вклейках.

² Lipiński T. Medale za rządỏw Stanisława Augusta. S. 3—4; Sadowski H. Ordery I oznaki zaszcytne w Polsce. Cz. II. Warszawa, 1907. S. 118, 125—126.

³ Raczńyski E. Gabinet medalỏw polskich, oratych ktỏre się dziejỏw Polski tyczą z czasỏw panowania Stanisława Augusta. T. IV. Wrocław, 1843. № 493. S. 17—18.

⁴ Lipiński T. Указ. соч.; Sadowski H. Указ. соч.; Więcek A. Jan Filip Holzhaeusser (1741—1792) nadworny medalier krỏla Stanisława Augusta Poniatowskiego. Warszawa, 1993.

⁵ Грималаускайте Д. Нумизматика в учебных заведениях на территории Виленского (Белорусского) учебного округа в XIX в. // XVI ВНК. СПб., 2011. С. 248.

⁶ Ordres de chevalerie et recompenses nationals. Paris, 1956.

⁷ ОНГЭ. Инв. № ИО-25183. Размер: 44х69 мм.  – См. фото на цветных вклейках.

⁸ Henin, 1826$ Tresor de la numismatique et de gliptique. Medaille de la Revolution Francaise, 1836.

© М. А. Добровольская

© Государственный Эрмитаж

К. Е. Балдин
(Ивановский государственный университет)

Д. Г. БУРЫЛИН КАК КОЛЛЕКЦИОНЕР И МЕЦЕНАТ
В КУЛЬТУРНОМ ПРОСТРАНСТВЕ РЕГИОНА

В последнее десятилетие ХХ века все чаще стало звучать слово «меценат». Так именуют человека, который своими материальными средствами способствует развитию науки и искусства. Это название происходит от фамилии богатого римлянина Гая Цильния Мецената, который жил в I в. до нашей эры при императоре Октавиане Августе и прославился как покровитель искусств. Имя его стало нарицательным, хотя для характеристики людей, покровительствующих культуре, употребляются в той или иной степени корректно иные термины: спонсор, донатор, жертвователь, благотворитель, филантроп.

Следует отметить, что слова благотворитель и филантроп в отношении Дмитрия Геннадьевича Бурылина некорректны, а вернее, не дают представления о характере его общественно значимой деятельности. Благотворители и филантропы – это люди, которые помогают своими деньгами бедным, больным, престарелым, нетрудоспособным. Д. Г. Бурылин тоже «отметился» на этом поприще, но это было для него не главным в жизни.

В советский период о его впечатляющих заслугах перед городом забыли, а точнее, приказали забыть. Даже в таком культовом для краеведов издании, как «История города Иванова» П. М. Экземплярского, о музее Бурылина ничего не сказано, а в указателе фамилий в конце книги напротив его фамилии стоит только одно слово – «фабрикант», которое в то время воспринималось как клеймо.

Для того чтобы определить место Бурылина в культурном пространстве провинции, следует, используя историко-сравнительный метод, сопоставить его и его меценатскую деятельность с другими представителями предпринимательского сословия в Иваново-Вознесенске. Среди прочих общественных деятелей в «Русском Манчестере» особо выделяются два человека. Это Дмитрий Геннадьевич Бурылин и его старший современник Яков Петрович Гарелин. Последний также собирал предметы искусства и антиквариата. Об этом свидетельствуют документы из Ивановского государственного архива, в которых речь идет о наследстве Я. П. Гарелина. Живописные полотна и предметы декоративно-прикладного искусства, собранные Яковом Петровичем, в настоящее время хранятся в Ивановском областном художественном музее. Однако по своим масштабам и разнообразию эта коллекция очень заметно уступает бурылинскому собранию, тем более что своего музея Гарелину в Иваново-Вознесенске так и не удалось создать, хотя первый проект «историко-промышленного музеума» в городе составлен был именно им в 1866 г. По мысли Якова Петровича, в музее предполагались пять отделов: 1) исторический, этнографический и археологический; 2) сельскохозяйственный; 3) заводской; 4) фабричный; 5) ремесленный¹. Таким образом, концепция музея все же отличалась от того, что сумел воплотить в жизнь Д. Г. Бурылин. Если последний создал «музей промышленности и искусства», то Я. П. Гарелин за полвека до этого предполагал «музей промышленности и истории» с явным акцентом на промышленность. Это отличие обусловлено одной простой причиной: коллекции редкостей и древностей у Я. П. Гарелина не было.

Если главным поприщем в жизни Д. Г. Бурылина было собирательство, то у Я. П. Гарелина ипостасей было четыре: промышленник, меценат, общественный деятель и историк-краевед. Что было для него наиболее важным – трудно сказать, а спросить самого его уже нет возможности.

Что касается других фабрикантов, то целенаправленно художественные ценности никто из них не коллекционировал (хотя, например, в доме А. И. и М. А. Гарелиных произведения живописи имелись). Были те, которые собрали неплохие библиотеки, разумеется, не специальной, а художественной литературы. В частности, у фабриканта А. М. Гандурина была довольно богатая библиотека, о чем свидетельствует в своих мемуарах И. А. Волков, служивший в конторе Гандуриных в качестве «мальчика»².

Что касается предпринимателей окружающего «Русский Манчестер» Иваново-Вознесенского промышленного района, то среди них серьезно коллекционированием живописи или других художественных ценностей почти никто не занимался. Известно, что тейковские фабриканты Каретниковы владели полотнами В. Тропинина, В. Якоби, А. Риццони. В частности, Каретниковым принадлежали парные картины Тропинина «Мальчик с щегленком» и «Мальчик с мертвым щегленком» и др.³ Удивительно, что коллекционированием не занимался, например, такой просвещенный и неординарный предприниматель, как А. И. Коновалов. Вероятно, для него приоритетной являлась активная политическая деятельность, позволившая ему до революции стать одним из руководителей партии прогрессистов. Известного коллекционера Н. П. Рузского мы оставили за пределами нашего исследовательского поля, т. к. сравнивать целесообразно сравнимое, т. е. персонажей внутри купеческого сословия, а Рузский, хотя и был предпринимателем, но принадлежал к дворянской среде, которая имела иные культурные традиции.

Таким образом, необходимо расширить географические рамки поиска сравнимых объектов, т. е. меценатов, причем аналоги необходимо искать не в Петербурге или Москве, где менталитет и уровень богатства предпринимателей были иными, а в провинции. Ареал поиска целесообразно расширить по сравнению с Иваново-Вознесенским промышленным районом примерно втрое, рассмотрев три губернии Верхней Волги – Владимирскую, Костромскую и Ярославскую.

Среди коллекционеров художественных ценностей во Владимирской губернии был широко известен текстильный фабрикант С. И. Сеньков из города Вязники. Он наладил связи с такими живописцами, как братья В. М. и А. М. Васнецовы, К. А. Коровин, И. С. Куликов, посещал столичные выставки, на которых покупал картины. Его собрание было не очень большим (несколько десятков картин), зато в подборе их чувствовался вкус, среди авторов полотен были и художники первого ряда. В коллекции Сенькова были картины И. Шишкина, В. Верещагина, К. Коровина, В. Маковского, И. Куликова, Е. Бема, братьев Беседа и др.⁴

Вязниковский фабрикант экспонировал свое живописное собрание на выставке частных художественных коллекций в Москве и был награжден дипломом I степени. Незадолго перед революцией 1917 года он высказал намерение последовать примеру П. М. Третьякова и передать свою коллекцию родному городу. Однако установившаяся вскоре советская власть просто забрала у него картины, не спрашивая разрешения. В настоящее время картины из собрания Сенькова находятся в залах и фондах Вязниковского историко-художественного музея⁵.

В отличие от почти универсальной коллекции Д. Г. Бурылина, художественное собрание Сенькова было узкоспециализированным (отечественная живопись). Оно было не очень большим, т. к. Сеньков, в отличие от Д. Г. Бурылина, не собирался тратить на создание коллекции большую часть своих доходов, коллекционирование не превратилось у него во всепоглощающую страсть.

Еще более узкоспециализированной коллекцией стало монетное собрание П. В. Зубова – представителя рода текстильных фабрикантов из города Александрова Владимирской губернии. Будучи увлеченным нумизматом, он собирал только восточные монеты, а также (в меньшей степени) русские медали. В 1918—19 гг. меценат передал свое основательно разросшееся собрание Государственному историческому музею, его монеты до сих пор являются важной частью коллекции ГИМа. Зубов стал заведовать одним из нумизматических секторов ГИМа, который располагался на ул. Алексеевской, после смерти Зубова в 1921 г. его коллекция (около 200 тыс. монет в 14 шкафах) и богатейшая библиотека (в 30 шкафах) были перевезены в главное здание музея на Красной площади⁶.

Собирание монет также являлось увлечением очень богатого ярославского промышленника И. А. Вахрамеева. Однако свою нумизматическую коллекцию Вахрамеев никогда профессионально не изучал, его собирательство носило любительский характер. Ярославскому промышленнику всерьез мешал исследовать попавшие ему в руки артефакты явно недостаточный уровень образования. До конца своей жизни Вахрамеев не мог грамотно написать и короткой записки. Вполне естественно, что некоторые монеты из его собрания даже не были атрибутированы. Выглядит логичным, что Вахрамеев пожертвовал свою коллекцию в музей Ярославской губернской ученой архивной комиссии, которой пришлось привлекать специалистов для определения ценности монетного собрания, т. к. сам предприниматель четкого представления об этом не имел. В частности, атрибуцией монет занялся известный археолог В. А. Городцов⁷.

И. А. Вахрамеев собирал также старинные рукописи, причем среди них были очень редкие, за которые антикварам были заплачены сотни рублей. Некоторые старинные акты перешли к Вахрамееву от других коллекционеров – В. И. Лествицина, Н. Н. Корсунского. Вахрамеев очень трепетно относился к своей актовой коллекции, хотя не представлял всей ее ценности. В его доме было сделано особое хранилище документов, чтобы обезопасить их «от огня и от лихого человека», как писал мемуарист И. В. Тихомиров. Эти ценности не были свалены в кучу – они хранились в определенном порядке и были каталогизированы. Кроме того, у него была библиотека, в которой имелись очень редкие издания. Описание библиотеки и документальной коллекции И. А. Вахрамеева было издано в нескольких томах. Доступ в свою библиотеку Вахрамеев разрешал далеко не всем, рукописи тоже почти никому не давал⁸.

Богатая и очень дорогая по своей стоимости коллекция И. А. Вахрамеева существенно отличалась от коллекции Д. Г. Бурылина тем, что она была специализированной. В ней были в основном два сегмента – монеты и старинные рукописи. Алгоритмы поведения у двух сравниваемых нами коллекционеров существенно отличались. И. А. Вахрамеев не обладал достаточным общим образованием и специальными знаниями для того, чтобы разбираться в своей коллекции. Д. Г. Бурылин также «университетов не заканчивал», зато сумел компенсировать этот недостаток целенаправленным самообразованием (чтение книг, общение с просвещенными людьми, путешествия). Это дало ему возможность достаточно четко представлять значение большинства тех вещей, которые попадали в его коллекцию. Во всяком случае, в монетах он разбирался или, по крайней мере, старался разобраться. В отличие от И. А. Вахрамеева, иваново-вознесенский промышленник не ограничивал доступ широкой публики к своей коллекции, а, наоборот, старался сделать его максимально широким, для чего и был построен музей промышленности и искусства.

Также целесообразно сравнить Д. Г. Бурылина с широко известным предпринимателем-коллекционером из Ростова Великого Андреем Александровичем Титовым. В наследство от деда и дяди ему досталась коллекция старопечатных книг. Эти книги дали молодому купцу толчок для занятия коллекционированием. А. А. Титов по своим коммерческим делам нередко бывал в столицах и других городах. Здесь он приобретал старинные книги, как печатные, так и рукописные, а также рукописи, которые со временем стали интересовать Титова даже больше, чем книги. В начале ХХ в. у него в коллекции уже насчитывалось около 5 тыс. книг и рукописей. Это были летописные произведения, житийная литература, малоизвестные литературные произведения XVI—XVIII столетий.

На приобретение древних письменных памятников А. А. Титов тратил очень значительную часть своих доходов. Он имел возможность приобретать не только отдельные акты, но и целые коллекции. Например, он купил собрание известного славяноведа О. М. Бодянского, который являлся секретарем солидной научной организации – Общества истории и древностей российских. Среди бумаг Бодянского была, в числе других, его переписка с историком М. П. Погодиным, филологом-славистом И. С. Срезневским, а также с Т. Г. Шевченко. Титов приобрел также архив исследователя старообрядчества и известного беллетриста П. И. Мельникова-Печерского (автора романов «В лесах» и «На горах»)⁹. Сын Мельникова-Печерского в своей книге «Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки» оставил свидетельство о том, как А. А. Титов находил у антикваров на главной ярмарке страны редкие литературные памятники. В беседе с журналистом, приехавшим на ярмарку, коллекционер говорит: «Рукопись четырнадцатого века продают в Ярославском ряду; ах, что за рукопись… Непременно куплю…»¹⁰.

За несколько лет до смерти А. А. Титов принял решение пожертвовать свое собрание старинных актов в столичную Императорскую библиотеку. В настоящее время оно находится в рукописном отделе РНБ¹¹. Часть личного архива коллекционера хранится в Ростове Великом. В последние годы наследие Титова активно изучается, в частности работниками музея-заповедника «Ростовский кремль».

А. А. Титов опубликовал часть хранившихся у него документов, в том числе в журнале «Русский архив», издал краткое описание своего собрания в нескольких томах. В дальнейшем он стал печатать краеведческие статьи в губернских и епархиальных «Ведомостях» в Ярославле, а также в специальных столичных журналах – «Русская старина», «Былое», «Старые годы» и др.

При сравнении двух маститых коллекционеров – Д. Г. Бурылина и А. А. Титова – сразу бросается в глаза большое сходство: обоих подтолкнуло к собирательству получение в наследство «культурного капитала» в виде собрания старинных книг. Причем книги обоим достались от дедов. Дальнейшие творческие траектории Бурылина и Титова развивались в разных направлениях. Первый стал собирать самые различные предметы антиквариата, – коллекция Титова была узкоспециализированной – книги и рукописи. Впоследствии коллекционирование привело Титова к научному обобщению собранного – он стал публиковать статьи, а потом и книги по местной и общероссийской тематике. Д. Г. Бурылин краеведческими штудиями вплотную не занимался: не хватало времени – его полностью поглощала коллекция и музей. Вместе с тем, Дмитрий Геннадьевич всерьез планировал написание и издание книги о родном городе, если не своими силами, то путем привлечения ученых со стороны. Об этом наглядно свидетельствуют подготовительные материалы, собранные в нескольких объемистых папках в личном фонде Бурылина в Ивановском областном государственном архиве.

Несмотря на вышеуказанные отличия, А. А. Титов, как нам представляется, ближе всего к Д. Г. Бурылину по складу характера и по наиболее приоритетным ценностям. Для обоих деловая активность (хотя и достаточно успешная) была не главной, оба были прежде всего не предпринимателями, а коллекционерами. Оба дали начало музеям, только Д. Г. Бурылин строил и финансировал музей в одиночку, без посторонней помощи, а А. А. Титов при основании музея древностей действовал вместе с другими местными предпринимателями.

В большинстве научных и популярных публикаций о Д. Г. Бурылине речь идет, прежде всего, о его коллекции, а также о музее. Есть работы о роде Бурылиных, о семейной жизни мецената. В то же время практически отсутствуют специальные исследования об общественной деятельности Дмитрия Геннадьевича, которая была весьма разнообразной.

Поприще для такого рода активности было весьма обширным, т. к. в конце XIX – начале XX в. в Иваново-Вознесенске неполитические и некоммерческие организации множились как грибы после дождя. Среди нескольких десятков обществ в «Русском Манчестере» были организации для помощи малоимущим, медицинские, просветительные, спортивные, охотничьи и другие организации. Всего их насчитывалось несколько десятков. В каждой из них в качестве почетных членов присутствовали если не все местные фабриканты, то хотя бы несколько человек, которые в значительной степени пополняли кассу того или иного объединения. Однако в Иваново-Вознесенске сложилась в эти годы негласная практика, заключавшаяся в том, что у каждого общества был свой «генеральный спонсор», который брал на себя львиную долю расходов организации.

В Иваново-Вознесенском благотворительном обществе такую роль играла Мария Александровна Гарелина, в местном отделении Русского технического общества – сначала М. Н. Гарелин, а потом Н. А. Ясюнинский, в местном отделении Императорского музыкального общества – крупный торговец С. И. Соколов и т. д. Совершенно логично, что Д. Г. Бурылин, как любитель искусства, собиратель редкостей и древностей, опекал в Иваново-Вознесенске организацию под названием «Кружок любителей искусств».

Покровительствовать самодеятельным художникам Дмитрий Геннадьевич начал еще до создания этой организации. В 1909 г. он предоставил свой дом для устройства выставки, в которой участвовали местные живописцы Л. В. Самыгин, С. П. Бурылин, И. И. Трифонов, С. Сыров, А. Беляев. Были показаны также детские рисунки, авторами которых являлись совсем юные художники 8—12 лет¹².

Устав кружка был утвержден губернатором 8 декабря 1911 г. В соответствии с этим документом в кружок могли вступать художники, архитекторы, скульпторы, фотографы. Кроме действительных членов, здесь предусматривалась категория почетных членов, которые оказывали организации существенную помощь, в том числе и материальную¹³. Звание почетных членов было присвоено Дмитрию Геннадьевичу Бурылину и его супруге Анне Александровне, а также и другой супружеской чете Бурылиных – Николаю Геннадьевичу и Надежде Харлампиевне. Того же звания были удостоены известный покровитель искусств граф А. А. Бобринский, вдова великого писателя Софья Андреевна Толстая и экс-премьер граф С. Ю. Витте. Так что можно сказать, что Бурылины, как почетные члены кружка, оказались «в хорошей компании». Д. Г. Бурылин был избран также почетным председателем кружка¹⁴.

Крупным событием в художественной жизни города стала выставка, состоявшаяся в конце 1914 – начале 1915 г. Доход от нее пошел на устройство приюта (богадельни) для воинов, получивших тяжелые ранения на фронтах Первой мировой войны. Все расходы по устройству выставки взял на себя почетный председатель кружка, он же предоставил для нее здание своего недавно построенного музея. Д. Г. Бурылин оплатил печатание афиш, которые были предварительно расклеены по городу, издание каталога и пригласительных билетов¹⁵.

Однако дохода от выставки оказалось недостаточно, чтобы устроить приют для инвалидов войны, даже если учесть то, что Д. Г. Бурылин пожертвовал на это 10 тыс. руб. в виде процентных бумаг. Кружок любителей искусств для пополнения приютского фонда решил устроить весной 1916 г. еще одну выставку – под названием «Война и искусство», которая, как и предыдущая, разместилась в музее Д. Г. Бурылина. Экспонаты на нее были собраны со всей России. Это были образцы трофейного немецкого, австро-венгерского, турецкого вооружения, продукция текстильных фирм, картины художников, а также рисунки детей на военные темы. Экспозицию осмотрели 7620 человек, сбор с нее составил 1297 рублей¹⁶.

Одним из первых дел, которые запланировал кружок в начале своей деятельности, было открытие художественной студии. Помещение для этой цели предоставил купец А. Т. Худяков в местечке Иконниково. В декабре 1912 г. студия должна была открыться, но какие-то обстоятельства помешали этому. Так кружок и остался без пристанища, вплоть до того времени, когда Д. Г. Бурылиным было отстроено здание музея. Здесь, на третьем этаже, где помещалась рисовальная школа, члены кружка стали собираться для совместных занятий живописью, в студии более опытные учили любителей секретам профессионального мастерства¹⁷.

Спустя год со времени основания кружка было положено начало его библиотеке. В ней имелись в наличии альбомы по искусству, специальная периодика. Д. Г. Бурылин с 1913 г. подписал кружок на журнал «Голос минувшего»¹⁸.

В целом Д. Г. Бурылина можно с полным правом охарактеризовать таким полузабытым сейчас словом, как культуртрегер. Этот термин использовался для характеристики тех, кто являлся носителем культуры, способствовал ее распространению и нес культурные ценности в массы. Действительно, иваново-вознесенский меценат являлся обладателем уникального культурного капитала, содействовал поступательному развитию культуры, собирая редкости и древности. Он же много сделал для популяризации культурных ценностей, построив музей и сделав свою коллекцию доступной для широких слоев населения. Коллекция Д. Г. Бурылина со временем послужила основой для трех главных музеев в Иванове, – если бы ее не было, то и музеев бы не было или же они были совсем не такими, какие есть в настоящее время.

Примечания

1. Государственный архив Ивановской области (далее ГАИО). Ф. 41. Оп. 1. Д. 22. Л. 8—9.

2. Волков И. В старом Иванове. Иваново, 1945. С. 70.

3. Ивановский художественный музей. Альбом-путеводитель. Иваново, 2006. С. 36.

4. URL: http://www.museum.ru/M563

5. Из истории благотворительности Владимирской губернии: краеведческий очерк. Владимир, 2000. С. 31—32; URL: http://www.vyazniki.ru/s-hud_otdel

6. URL: http://www.shm.ru/dep_numizmat.html; Владимирская энциклопедия. Биобиблиографический словарь. Владимир, 2002. С. 187.

7. Тихомиров И.В. Граждане Ярославля. Из записок ярославского старожила. Ярославль, 1998. С. 101—102; Рязанцева Т.В. История формирования и изучения нумизматической коллекции Ярославского историко-архитектурного музея-заповедника (1894—1917 гг.) // Минувших дней связующая нить… V Тихомировские чтения. Ярославль, 1995. С. 49—51.

8. Тихомиров И.В. Указ. соч. С. 103—104.

9. Точилов В.Р. Общество истории и древностей российских в исследованиях и публикациях А. А. Титова // Проблемы отечественной и зарубежной истории: тезисы докладов региональной науч. конф., посвященной 80-летию исторического факультета ИвГУ. Иваново, 1998. С. 85—86.

10. Очерки бытовой истории Нижегородской ярмарки (1817—1917). Н. Новгород, 1993. С. 181—182.

11. Императорская Публичная библиотека за сто лет. 1814—1914. СПб., 1914.

12. Отчет кружка любителей художеств в г. Иваново-Вознесенске за 1912 г. Иваново-Вознесенск, 1913. С. 3.

13. Устав кружка любителей художеств в г. Иваново-Вознесенске. Иваново-Вознесенск, 1912. С. 1—2, 4.

14. Отчет кружка любителей художеств в г. Иваново-Вознесенске за 1913 г. Иваново-Вознесенск, 1914. С. 4—7.

15. ГАИО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1239. Л. 66. ГАВО. Ф. 14. Оп. 4. Д. 4135. Л. 1, 4, 5.

16. ГАИО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1239. С. 76—77, 81.

17. ГАИО. Ф. 4. Оп. 1. Д. 1239. Л. 32, 48, 53; Отчет кружка любителей художеств в г. Иваново-Вознесенске за 1914 г. Иваново-Вознесенск, 1915. С. 5.

18. Отчет кружка любителей художеств в г. Иваново-Вознесенске за 1913 г. С. 4, 7.

© К. Е. Балдин

Г. С. Смирнов
(Ивановский государственный университет)

ЛОСКУТНОЕ ОДЕЯЛО ЗАМОСКОВНОГО КРАЯ:
опыт проектирования музейных кварталов
в Иваново-Вознесенске

До настоящего времени целостной концепции этапов и специфики развития историко-культурного пространства Волго-Окского междуречья (Замосковного края) не существует. Это в значительной степени связано с тем, что границы Иваново-Вознесенской губернии (Ивановской области) на протяжении прошлого века менялись несколько раз. В новых условиях экономического и культурного развития региона перед историками и краеведами встают сложные задачи поиска «потерявшейся» идентичности, полноформатной репрезентации музейного пространства Замосковного края. Сетевой проект «Музейное пространство Замосковного края» позволяет собрать в единое информационно-экскурсионное целое все сообщество государственных, общественных, корпоративных, частных, личных музеев, которое на сегодняшний момент не может быть названо даже лоскутным одеялом истории и культуры края. Работа в этом направлении потребует десятилетий.

От иерархической к сетевой структуре
организации музейного пространства

Музей ушедшей советской эпохи представлял собой иерархическую структуру. Ее природа связана с идеологической тоталитарностью, которая осталась от того времени, когда музей выполнял функцию создания классовой истории. Экспозиция строилась по принципу искусственно-идеологического отбора материалов. Сейчас появилась возможность сделать экспозицию, свободную от мифов и стереотипов. Современный российский региональный музей предполагает свободу научной репрезентации исторической реальности, он не должен выполнять чьего-то социального или идеологического заказа. Перед краеведческим сообществом стоит задача разработки «живой сети» взаимодействующих историко-культурных объектов, построенных по принципу дополнительности (экспозиционной и парадигмальной).

Краеведческие ресурсы Музея Замосковного края

В Ивановской области накоплен обширный и уникальный материал по истории края: трехтомный Свод памятников, монографическая краеведческая литература, интенсивная работа исторического факультета – все это позволяет надеяться, что задача любой сложности по составлению проектов Музея Замосковного края будет решена на достаточно высоком уровне.

Очень важно при составлении экспозиции как областного краеведческого музея, так и Музея Иваново-Вознесенска использовать достижения иллюстрированного журнала «Наша Родина – Иваново-Вознесенск» – самого значимого историко-культурного проекта краеведческого сообщества за последние годы. Таким образом, уже сейчас возможно говорить о наличии огромного массива исторической информации, актуализированной для большого количества жителей Иванова.

Стратегия формирования регионального
музейного комплекса на основе сетевого подхода

В основу составления городского плана музейного дела до 2020 года может быть положена ориентация на передачу всех зданий, представляющих историческую ценность и переданных после революции для размещения в них государственных (властных) органов, в общенародное культурное пространство. (Проект подобной «культурной реституции» должен быть утвержден Ивановской городской думой и Законодательным собранием Ивановской области, чтобы преходящие экономические интересы в очередной раз не уничтожили вечных исторических ценностей.)

На уровне областного центра модель музейной сети городского пространства в первом приближении предполагает пересечение, по крайней мере, двух главных концептов иваново-вознесенской истории: «Иваново-Вознесенск: быт и бытие льно-текстильного пространства» и «Иваново советское: социальный и архитектурный конструктивизм». В рамках первого концепта наиболее значимы два центра культурного пространства: «Вознесенское пространство», формирующееся вокруг музея-усадьбы Д. Г. Бурылина, и «Ивановское пространство», формирующееся вокруг комплекса зданий, расположенных рядом с нынешней площадью Революции (квадрат улиц М. Рябининой, Советская, Пушкина, Арсения, Садовая).

В рамках второго концепта наиболее значимыми пространствами являются «Иваново вузовское» (ИГМА, ИГТА, ИГХТУ, научная библиотека) и «Старый и новый Иваново-Вознесенск: миры конструктивизма» (улицы Громобоя, Маркса, проспекты Ленина, Энгельса).

Долгосрочное проектирование
ядра сетевого музея Замосковного края

Для осуществления «усиленного музейного проекта» следует уже сейчас поставить перед региональным правительством проблему создания музейно-экскурсионного комплекса, включающего не только здание Объединенного музея Замосковного края (Историко-краеведческого музея им. Д. Г. Бурылина на ул. Советской), но также музея Иваново-Вознесенска (весь комплекс зданий, расположенных напротив музея, – усадьба Я. Н. Фокина), сада-музея Л. П. Шуйского, музея первого Совета, регионального литературного и театрального музея (нынешняя школа № 26), музея городского быта (усадебный комплекс на ул. Арсения), Центрального текстильного подиума (жилой дом А. И. Соколова), Дома городского собрания (дом Дюрингера).

Лицо города в музейном пространстве

Центральной частью проекта «Музейное пространство Замосковного края» является историко-культурное проектирование исторического центра Иваново-Вознесенска. До настоящего времени нет теоретических разработок, удовлетворительно объясняющих интенсивный рост центрального пространства региона – Иваново-Вознесенска, уникального города в промышленно-экономическом, этно-демографическом и духовно-культурном отношениях. Такая краеведческая неопределенность приводит к продолжению разрушения и уничтожения культурной среды города, некогда претендовавшего на звание третьей столицы страны.

Интенсивная неумная и коммерциализированная застройка территорий приводит к разрушению целостности городской среды. Примерами бездумного отношения к архитектурному наследию города Иваново-Вознесенска могут служить «реконструкции» исторических памятников: старейший особняк на пл. Революции, фасад которого изуродован конструкцией из ступенек, старый Пассаж, дополненный «надстройками», разрушающими исторические архитектурные формы уникального памятника города.

Важнейшая задача краеведения и музейного дела заключается в сохранении возможностей для населения и приезжающих экскурсантов увидеть все потерянные или почти потерянные раритеты нашей земли.

Приоритеты современного краеведческого сообщества связаны с разработкой научно выстроенного плана организации историко-культурного пространства города.

Музей Иваново-Вознесенска как главный проект

Город Иваново-Вознесенск представляет собой уникальный памятник корневой российской культуры. Он показывает особенности развития России на субстрате человеческого качества, созданного духовными и трудовыми традициями старой веры, которые в европейском пространстве получили название «трудовая этика протестантизма». История формирования той культурной среды чрезвычайно важна в наше время, прежде всего, для формирования тех ценностей, которые могут органично дополнять традиции, сложившиеся в пролетарском Иваново-Вознесенске XIX века и советском Иванове ХХ века.

Одним из перспективных решений может быть размещение экспозиций музея Иваново-Вознесенска в комплексе зданий на ул. Советской (усадьба Я. Н. Витова). Особенности совмещения на небольшом пространстве разнообразных по времени построек позволит осуществить разновременное экспозиционное построение (дать возможность почувствовать рост Иваново-Вознесенска на протяжении нескольких веков).

Концепция музейного синтеза

Центральным местом музея Иваново-Вознесенска может быть макет-экспозиция исторического центра города, включающая все разрушенные монастыри и храмы. В перспективе должно быть макетно воссоздано историко-культурное пространство, включающее не только храмы, но и фабричные корпуса, а также самые интересные и, что наиболее важно, частично утраченные особняки, исторические здания. (Такого рода пространство в свое время уже было воссоздано в реставрационной мастерской в виде макета, судьба которого неизвестна.)

Для размещения экспозиции музея Иваново-Вознесенска необходимо достаточно объемное экспозиционное пространство, прежде всего для того, чтобы с помощью опускающихся экранов большой площади и локальных плазменных панелей, вмонтированных в стены или выдвигающихся в стендах, можно было бы чрезвычайно насытить зрительными формами обитание экскурсанта в этом пространстве, наполненном звуками, воспроизводимыми на высококачественной технике, свето-цветовыми иллюзиями и, может быть, даже запахами. (Отметим, что наличие приусадебных цветников весьма характерно для особняков иваново-вознесенских фабрикантов, в частности Д. Г. Бурылина.) Запах цветущих акаций или сиреней может создавать вместе с трехмерным (в том числе и голографическим) кино очень яркие экзистенциально-воспитательные музейные «феномены-фантомы». Этот пример, на наш взгляд, в максимальной степени отвечает задачам новой виртуальной музейности, без которой современный музей может потерять значительную часть своей привлекательности.

«Парк-сад имени Л. П. Шуйского»

Прилегающая к Музею Замосковного края территория, вплоть до школы № 26, могла бы стать продолжением парка-сада Л. П. Шуйского. Дело в том, что в ближайшем пространстве нет специально созданных территорий, а статус студенческого города, без сомнения, потребует соответствующей обстановки для зоны вузов и общежитий, которые в значительном количестве расположены поблизости (общежития ИГМА, ИГХТУ, ИГСХА). Проект данного парка должен предполагать, что сад-парк будет носить имя Л. П. Шуйского, и поэтому целесообразно восстановить концепцию сада того времени – только в том случае эта территория также будет носить музейно-экспозиционный характер.

Литературный и театральный музей

Территориально к этому пространству относится и уникальное историческое здание, в котором в настоящее время располагается школа № 26. В силу того, что в этом здании учился Д. А. Фурманов, появляется возможность создания полноформатного литературного, театрального музея.

Сетевая структура экскурсионных троп

Музей, как центр городского музея под открытым небом, позволит сориентировать и по пешеходным маршрутам ближнего пространства.

Одним из самых характерных для Иваново-Вознесенска (текстильно-промышленных) мог бы стать маршрут в текстильное пространство нынешних лабораторных корпусов ИГТА, расположенных в непосредственной близости от центрального здания Музея Замосковного края. Концепция текстильного кластера исторического прошлого «Русского Манчестера» в достаточной степени уже создана в текстильной академии, но этот проект потребует дальнейших усилий краеведов и специалистов.

Второй пешеходный маршрут – «Особняки Иваново-Вознесенска» – мог бы носить «информационно-развлекательный характер», ибо связан с посещением особняков Н. Г. Бурылина, А. Я. Дюрингера и А. И. Соколова.

«Музей городского быта»

Практически полностью сохранившийся усадебный комплекс (усадьбы Н. Г. Бурылина, С. Е. Куваева) представляет собой уникальный образец «исторической территории». Он как нельзя более удобен для размещения экспозиции, посвященной истории быта конца XIX – начала ХХ века. Фотографии свидетельствуют об уникальной эстетике всего этого комплекса особняков, в котором есть возможность для организации конюшенной инфраструктуры.

«Дом собраний»

В доме Дюрингера могла бы быть размещена инфраструктура для проведения конференций, собраний, мероприятий презентационного характера, ибо сама планировка такова, что включает в себя не только удобный двор, но и помещение флигельного типа и пространство для «круглых столов». Городу давно уже необходимо помещение для краеведческого общества, а также для проведения областных и городских школьных краеведческих и природоведческих конференций.

Музей ситца и текстильный подиум края

Особняк фабриканта А. И. Соколова как нельзя более удобно приспособлен для организации «универсального текстильного подиума». Не только планировка дома, но и большая веранда «с крыльями» и огромное пространство сада позволяют превратить этот уникальный особняк в «самый модный городской подиумный центр» мирового уровня. Удобство этого размещения в известной степени связано не только с близким расположением ИГТА, но и комплекса «Парк-отель Шереметев».

Бурылинский музейно-усадебный комплекс

Культурный хронотоп Музея промышленности и искусства, оставленный Д. Г. Бурылиным, может рассматриваться как «вектор культурного развития», показывающий гармоничную форму сопряжения материальной и духовной благотворительности в социально-экономическом пространстве развивающейся России начала ХХ века.

«Музей-усадьба Д. Г. Бурылина» – музейно-коллекционная реальность личностного характера – представляет собой «идеальный музейно-культурный тип», воплощение которого зависит не только от материальной обеспеченности проекта, но и от высоты культурной планки, поставленной нынешним региональным интеллектуальным сообществом, включающим интеллигенцию, а также властное и бизнес сообщество.

Музей промышленности и искусства Д. Г. Бурылина представляет собой уникальный образ мира, взятый в контексте иваново-вознесенского культурного пространства, выпестованного в сложнейших коллизиях борьбы и соревнования между традиционной (государственнической) и народно-личностной (староверческой) православной верами российского этнонационального бытия. Культура российского бытия к моменту 1913 года – это важный срез русской культуры, который может оказаться востребованным именно в наше противоречивое время. Создание в перспективе единого музейно-усадебного комплекса провинциальной повседневной культуры, включающего Музей им. Д. Г. Бурылина, его дом (нынешний Музей ивановского ситца), дом сына Д. Г. Бурылина (нынешний Дворец бракосочетания), будет отвечать самым высоким требованиям современного российского музейного строительства, ибо явится формой, которая до настоящего времени в России не существует.

Музей музеев и Музей личных коллекций

Создание такого музейного комплекса со временем может быть расширено за счет создания регионального виртуального Музея музеев, посетив который экскурсанты могли бы, используя масс-медийные технологии, познакомиться с экспозициями других российских (столичных и провинциальных) и зарубежных музеев. Организация такого музея могла бы быть осуществлена в здании бывшего управления культуры, которое вместе с тремя бурылинскими зданиями образовало бы «музейное каре» («квадрат музейного пространства»). В этом же здании можно было бы начать создание Музея личных коллекций.

В современном Иванове, сохранившем традиции «потайного коллекционирования», идущие от Гарелина и Бурылина, сосредоточены уникальные коллекции различных исторических эпох. Личные коллекции требуют особого внимания со стороны современного властного, интеллектуального и бизнес сообществ. Потеря уникальных личностных коллекций (например, архива «ивановского Леонардо» – ученого и журналиста А. М. Беневоленского, коллекции художника-примитивиста Чапкина из Южи и многих других, о которых писал журнал «Наша Родина – Иваново-Вознесенск») будет невосполнима. Назрела необходимость на местном уровне принять документы, регулирующие возможность приобретения и сохранения этих уникальных форм иваново-вознесенского интеллигентского подвижничества.

Предложенные опыты «фантастического краеведения», естественно, представляют собой лишь набросок будущего, составление проектов подобного рода требует грантовой поддержки краеведческих структур, имеющих достаточный потенциал для плодотворной научной работы, со стороны правительства области.

© Г. С. Смирнов

Музеи и библиотеки –
хранители культурного наследия Д. Г. Бурылина

1. Библиотека Российской академии наук.

-      Рукописный фонд А. Т. Болотова (53 рукописи).

Были переданы по акту во временное пользование Институту знаний при Академии наук от 08.10.1932 г.

2. Ивановская областная научная библиотека.

-      Фонд редких документов – более 500 изданий.

-      Русская периодическая печать – более 200 наименований.

3. Армавирский краеведческий музей.

-      Предметы античной коллекции Д. Г. Бурылина (светильники из красной глины и др.).

Переданы из Керченского историко-археологического заповедника в 1952 г.

4. Государственная Третьяковская галерея.

-      Переданы 67 образцов тканей иваново-вознесенских мануфактур 1861—1915 гг. по отношению № 411 от 11.05.1931 г.

5. Государственный исторический музей.

-      Переданы 67 образцов тканей иваново-вознесенских мануфактур 1861—1915 гг. из Государственной Третьяковской галереи по акту № 178 от 13.06.1939 г.

-      Платки московских и иваново-вознесенских фабрик начала XX века – 7 предметов. Переданы в Государственный исторический музей из Государственной Третьяковской галереи по акту № 178 от 13.06.1939 г.

-      Образцы посуды производства фабрик Гарднера, Фарта, Попова, Терековых и Киселёвых, Гулина, Сафронова, Императорского завода, Баженова, братьев Корниловых, Марковых, Анохиных, Кудиновых – 59 предметов (?). Переданы по акту № 171 от 13.06.1939 г. из Государственной Третьяковской галереи.

6. Государственный Владимиро-Суздальский историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.

-      Археологическая коллекция предметов XI—XII веков из раскопок Новлянского могильника Владимирской губернии (раскопки Н. Макаренко 1905 г.) – 57 предметов.

Переданы по акту от 16.05.1949 г.

7. Государственный музей искусства народов Востока.

-      Коллекция предметов Востока – 440 предметов: фигуры божеств, вазы, фигурки животных и людей, лаковые изделия, холодное оружие, ювелирные украшения, предметы одежды.

Передача по акту от 08.09.1930 г.

8. Государственный музей истории религии.

-      Часть масонской коллекции Д. Г. Бурылина – 99 предметов.

Переданы из Государственного Эрмитажа по акту от 20.05.1934 г.

9. Государственный Русский музей.

-      Коллекция памятных медалей и жетонов России XIX – начала XX вв. – 49 предметов.

Переданы по акту от 28.11.1956 г.

-      Коллекция монет России XVIII—XIX вв. – 81 предмет.

Акт на поступление в фонды Государственного Русского музея от 29.09.1956 г.

10. Государственный Эрмитаж.

-      Переданы 8 образцов тканей, 2 образца набойных досок, 3 платка XIX века по акту от 02.08.1934 г.

-      Коллекции античных, восточных и европейских монет, 5 кладов с 4 глиняными сосудами – 1605 предметов.

-      Мордовки (женские украшения в виде монет) – 5506 предметов.

-      Фрагмент кожаного женского украшения с 207 нашитыми мордовками.

Всего передан 7111 предмет по акту от 23.05.1956 г.

11. Вичугский городской художественный музей.

-      Коллекция нумизматики XV – начала XX веков, в том числе образцы фальшивых серебряных и золотых монет России в количестве 181 предмет. Передана по акту от 20.06.1957 г. зам. председателя организационного бюро П. К. Любимову по созданию Вичугского краеведческого музея.

12. Ивановский областной художественный музей.

-      Передано 13763 предмета по акту № 1829 от 02.06.1961 г.: коллекции живописи, икон, скульптуры, графики, предметов декоративно-прикладного искусства, археологии, художественных лаков и др.

13. Ильинский краеведческий музей (Ивановская область).

-      Переданы 82 предмета: гривна, монеты России XVIII в., предметы быта по ордеру от 27.03.1950 г.

-      Переданы 1160 памятных медалей, русских и иностранных монет по акту от 30.11.1956 г.

14. Керченский историко-археологический заповедник (Украина).

-      В октябре 1946 г. передана античная археологическая коллекция из 1423 предметов: терракотовые статуэтки, бюсты, барельефы, игрушки, глиняные светильники, маски, канфары, арибали, бальзамарии, тарелки, кувшины и другие предметы.

15. Ковровский историко-мемориальный музей.

-      Передано по акту от 14.10.1937 г. 15 предметов: предметы одежды, образцы набойных перротинных досок, 3 мраморных и 1 бронзовый бюсты

16. Курский областной краеведческий музей.

-      Масонский молоток. Передан из Государственного музея истории религии в 1958 г.

17. Московский музей-усадьба Останкино.

-      Образцы тканей (набойка, выбойка, ситец) XIX – нач. XX вв., образцы набойных досок, молоток для набойки.

Переданы по акту от 17.04.1934 г.

18. Плёсский государственный историко-архитектурный и художественный музей-заповедник.

-      По ордеру № 3920 от 17.12.82 г. передан 10461 предмет. Из них 10179 монет России и Западной Европы, 157 предметов культа, 13 образцов тканей, 112 предметов живописи и графики.

19. Юрьев-Польский историко-архитектурный и художественный музей.

-      По расписке от 19.05.1926 г. переданы 30 образцов набивных тканей, 9 образцов набойных и перротинных досок.

В период с 1946-го по 1969 год из фондового собрания Государственного музея Востока осуществлялась передача предметов в другие музеи СССР. Возможно, что среди переданных предметов могли быть предметы и из восточной коллекции Д. Г. Бурылина. Подобный вывод основывается на судьбе коллекции А. М. Позднеева (1851—1920), видного российского востоковеда, предметы которой также оказались «распылёнными» по всей территории страны.

Предметы из коллекционного собрания Д. Г. Бурылина среди предметов Государственного музея Востока, возможно, могли быть переданы:

1)     15 ноября 1946 г. Государственному музею изобразительных искусств Киргизской ССР (г. Фрунзе);

2)     12 июня 1948 г. Московскому центральному художественно-промышленному училищу (бывшему Строгановскому);

3)     15 января 1949 г. Государственному историко-краеведческому музею Таджикской ССР (г. Сталинабад);

4)     23 марта 1951 г. Львовскому государственному музею художественной промышленности;

5)     19 июля 1952 г. Киевскому государственному музею западного и восточного искусства;

6)     31 июля 1952 г. Государственному музею изобразительных искусств Грузинской ССР (г. Тбилиси);

7)     9 сентября 1952 г. Государственному музею изобразительных искусств Киргизской ССР (г. Фрунзе);

8)     16 ноября 1952 г. Куйбышевскому городскому художественному музею;

9)     27 июня 1953 г. Государственному музею изобразительных искусств Латвийской ССР (г. Рига);

10)   27 октября 1953 г. Государственному музею изобразительных искусств Туркменской ССР (г. Ашхабад);

11)   28 октября 1953 г. Сумскому государственному художественному музею;

12)   23 февраля 1954 г. Каунасскому государственному художественному музею им. М. К. Чюрлёниса;

13)   22 августа 1954 г. Якутскому музею изобразительных искусств;

14)   10 июля 1955 г. Государственному музею изобразительных искусств Таджикской ССР им. Бехзада (г. Душанбе);

15)   27 октября 1955 г. Горьковскому государственному художественному музею;

16)   25 июня 1956 г. Ульяновскому государственному музею;

17)   28 августа 1956 г. Казахской государственной картинной галерее им.Т. Г. Шевченко (г. Алма-Ата);

18)   4 сентября 1956 г. Государственному музею изобразительных искусств Таджикской ССР им. Бехзада (г. Душанбе);

19)   10 апреля 1960 г. Каунасскому государственному художественному музею им. М. К. Чюрлёниса;

20)   9 августа 1960 г. Акмолинскому областному краеведческому музею;

21)   10 октября 1963 г. Чечено-Ингушскому музею изобразительных искусств (г. Грозный);

22)   30 октября 1963 г. Луганскому художественному музею имени Артема;

23)   27 февраля 1964 г. Тульскому областному художественному музею;

24)   16 октября 1964 г. Львовской государственной картинной галерее;

25)   15 марта 1965 г. Всесоюзной центральной научно-исследовательской лаборатории консервации и реставрации художественных ценностей (ВЦНИЛКР – ВНИИР – ГосНИИР);

26)   24 сентября 1965 г. Рязанскому областному художественному музею;

27)   10 мая 1967 г. ЦК ВЛКСМ (зав. отделом строительства В. Иванову) для оформления «русско-японского фестиваля»¹.

В советский период истории, а особенно в 1920—1930 гг., в стране шёл активный процесс создания музеев нового идеологического строя, и предметы из частных коллекций и собраний зачастую искусственно и сознательно растворялись в общем количестве предметов фондовых собраний музеев СССР. В настоящее время достаточно трудно документально подтвердить достоверную принадлежность предметов, переданных в другие музеи и библиотеки, к коллекционному собранию Д. Г. Бурылина. Но так как в основе фондового собрания Ивановского государственного историко-краеведческого музея имени Д. Г. Бурылина, находятся коллекции именно Дмитрия Геннадьевича Бурылина, насчитывавшие сотни тысяч предметов, можно с большой степенью уверенности говорить о том, что и в общем списке перемещённых коллекций значительная часть предметов принадлежала уникальному собранию иваново-вознесенского фабриканта, мецената и основателя Музея промышленности и искусства Дмитрия Геннадьевича Бурылина.

Продолжаются исследовательские работы по определению круга предметов коллекций Д. Г. Бурылина, хранящихся в:

-      Государственном историческом музее,

-      Государственной Третьяковской галерее,

-      Всероссийском музее декоративно-прикладного искусства,

-      музеях Костромы, Рыбинска, Ярославля, Ростова, Переславля-Залесского.

Не подтвердились передачи коллекций и предметов из собрания Д. Г. Бурылина в:

1)     Харьковский государственный исторический музей. Передача печатной графики в 1965 г.;

2)     Государственный музей-заповедник М. Ю. Лермонтова (г. Пятигорск). Передача списка стихотворений, писем М. Ю. Лермонтова, картины «Вид кавказского города», портрета П.И.Петрова. 1948 г.;

3)     Государственную Третьяковскую галерею. Работы В. И. Сурикова. 1936 г.;

4)     Национальный заповедник «Херсонес Таврический» (Украина). Античная археологическая коллекция. 1946 г.